Шанс, в котором нет правил [черновик] - Ольга Чигиринская

Неизвестный старший читал архив, не скачивая. Чтобы не оставить следа на своей стороне. Это было совсем интересно. Все старшие на Островах — птенцы Уэмуры. Неужели кто-то из них копает под мастера? Или неизвестный пытается прикрыть патрона от его собственного — и весьма основательного — «слепого пятна»?

Габриэлян прикрыл глаза. Если визитер осторожен, если он не хочет привлекать внимания там, у себя, он не будет взламывать закрытые источники. Во всяком случае, ему придется делать это медленно и аккуратно, обставляясь со всех сторон. И если ту же информацию можно будет получить, просто подождав несколько месяцев, скорее всего, подождет. Возможно, это все гадание на…

На планшетку с легким звяканьем свалился пакет от Олега. Так… правильно. 71 год, похоронен… Бинго.

Габриэляну не очень нравилось то, что он собирался сделать. Вводить в заблуждение людей нетрудно — они и сами много лгут, и с удовольствием обманываются, а вот информация в банках данных — честна и совершенно беззащитна. И потому подделывать ее — неприятно. Забавный выбрык сознания. Название для американского романа «Человек, который сочувствовал цифрам». Впрочем, программам тоже. Ты тут стараешься, имитируешь сложное поведение, а тебе скармливают всякую чушь. Вероятно, это потому, что я и сам-то тест Тьюринга прохожу с трудом… но это все-таки лирика, а физика в том, что через полтора месяца рассекретят очередной пакет аэрокосмических съемок времен Полуночи… А ход в архив есть. И удержаться невозможно.

А пока — дела текущие…

Недели через две он выдернул Олега в кабинет и сказал

— Здесь коды архива. Здесь — коды канала. Зайдешь и сразу за снимком Аз/27764/112 м разместишь вот этот. И проследишь, чтобы архив его пронумеровал.

— Что это?

— Это «эхо-съемка». Подземные пустоты.

— А на снимке?

— Край кладбища. С могилой человека, на которого ты мне собирал данные.

— И что в могиле?

— Ни-че-го. Она пуста.

— Что, — радостно вскинулся Олег, — на самом деле?

— Представления не имею, что там на самом деле. Меня куда больше интересует, что с этой могилой будет — через месяц с небольшим.

— Святотатство с ней будет, — сказал Олег. — И, наверное, на высшем уровне.

— Вот и посмотрим.

— Cлушай, но если заходить так, они обнаружат, что это подделка. Не сразу, конечно, но как только начнут искать…

— Обнаружат. И до авторства доберутся. А почему нет? Мы, что, скрываемся?

Олег булькнул.

Габриэлян, довольный, снова нырнул в бумаги. Да, в этом что-то есть. Одно дело — возвращение Сайто, другое… Это уже больше похоже на то, что называется «Судьба». И когда человек — или нечеловек — слишком серьезно верит в эту судьбу…

Олег повернулся в дверях.

— Габриэлян, а судьба есть?

— Да, — твердо ответили из-за стола. — У тех, кто в нее верит, есть. У нас — нет.

Посетитель с японским «хвостом» побывал в архиве почти минута в минуту с открытием доступа. На кадре Аз/27764/113 м он прекратил просмотр, открыл канал на полную мощность, скачал весь архив — и на том след его простыл, несмотря на все олеговы ухищрения.

Через несколько часов пачка снимков легла на лакированный столик вместе с отчетом по архиву. Один кадр был выделен — подделка. Неплохая, но слишком уж небрежная.

В примечаниях безупречным — без всякого следа небрежности — почерком господина Миякавы были изложены соображения о том, с какой локации, вероятнее всего, был взломан архив и вставлен снимок. И когда. Других комментариев не имелось, но Лунному Господину они и не требовались.

Он дочитал отчет до конца, сделал несколько пометок, отдал указания — как обычно по подобным сериям снимков — на них часто обнаруживалось что-то полезное. Или опасное.

Фальшивку он отложил в сторону.

Тут Левому министру не нужно было ничего проверять. Он знал, что могила пуста. Он стоял над ней. Ему — тогда с восемью столетиями за спиной — не требовался локатор, чтобы понять: здесь никогда не лежало ничего живого, сложнее дождевого червя. Никогда.

Об этом знал он, потому что проверил. Знали, наверное, люди из семьи… Но постороннему узнать было неоткуда. Если где-то в архивах нет настоящего, такого же снимка. Или если посторонний — вовсе не посторонний.

На могиле — он еще удивился — не оказалось посмертного имени. Тогда он не стал выяснять, почему. А теперь и не нужно.

Левый министр подбросил фотографию в воздух, она закачалась в солнечном столбе, в восходящем потоке, потом вспыхнула с уголка и на пол осела уже пеплом.

А в это время в Москве молодой человек в очках оторвал взгляд от терминала и, изображая легкое недовольство, спросил стоящего у дверей комнаты подростка, который даже чуть пританцовывал от нетерпения.

— Ну, что еще?

— Вот, — подросток радостно влетел в комнату, прыгнул верхом на свободный стул и сделал на нем полный оборот, подняв над головой малоформатную книжку, заложенную на нужном месте. — У тебя, между прочим, нашел. На одной из верхних полок. Нихон мукаси банаси.

— Сиречь, японские старинные предания. Надо же, а я умудрился то ли не прочитать, то ли забыть…

— Быть не может. — Олег вложил серенький томик в протянутую руку Габриэляна. — Ты же ничего не забываешь.

— То, что было прочитано давно и с тех пор ни разу не пригодилось — отменно забываю, — Габриэлян пробежал глазами первую, вторую страницу… сама по себе сказка была небольшой.

— Кстати, не совсем в тему — но ты заметил, что у них сказки локализованы не в мифологическом, а в историческом времени? — Олег подъехал на своем стуле вплотную и заглянул через плечо Габриэляна.

— У них в мифологическом времени государственная история локализована, — Габриэлян снова перелистнул. Читал он с ураганной скоростью. Точнее, не читал, а «складывал» странички в память, чтобы потом, прикрыв глаза, просмотреть подробнее. — Последний декрет об изгнании тэнгу — конец 19 века. А последний брак человека с журавлем датируется 21… Представь себе, ненаследному принцу не повезло. Да, не повезло, эти истории всегда плохо кончаются…

Прошло еще секунд сорок. Габриэлян вернул книжку и пожал плечами.

— Нет, Олег, это не может быть наш клиент. Это за сто лет до войны Тайра с Минамото, а наш клиент — именно что дитя войны. Это установлено точно.

— Но это может быть его мастер, — Олег сдержанно заерзал. — Мастер, понимаешь? Ты же сам сказал — они верят в перевоплощение. Мастер мог рассказать ученику про Небесную Четверку. А нас же четверо. Именно четверо.

— Он не видел всех прочих. И вскинулся вообще не на нас, а на «Тэнчу». А нас тогда было трое.

— Он и «Небесную четверку» в работе видеть не мог, ты сам сказал. А знаешь, как по-японски называется эта команда? «Си Тэн-но». Четверо с неба. И у Ёсицунэ была такая же — а это уже его время. И ты говоришь, что он вскинулся на «небесную справедливость». Еще бы он не вскинулся!

— Уверяю тебя, Олег — о «небесной справедливости» у него более свежие воспоминания.

— И о «Шинсэне». А теперь внимание, лопата! До кучи нас восемь. А знаешь, сколько было в «Шинсэнгуми» с самого начала? Из додзё «Шиэйкан», я имею в виду? Восемь! Кондо, Хидзиката, Нагакура, Харада, Иноуэ, Окита, Сайто и Тодо.

— И откуда он знает, сколько человек было изначально в группе Тэнчу? Олег, ты сейчас умножаешь сущности. Тебе подвернулась хорошая идея, и ты пытаешься подковать ее на все четыре ноги.

— Ты мне поручение дал? Дал. Я копал? Копал. Мое дело доложить, — Габриэлян уже научился за напускной веселостью рспознать легкую обиду.

— Олег, — он развернул кресло к юноше. — Меня радуют твои успехи. Но я не вечен. И команда наша не вечна. И Аркадий Петрович, как бы ему ни хотелось обратного. Дело даже не в том, что нас могут прибрать. Все обычно случается много проще — например, прибирают меня одного, а команду переформировывают. И ты оказываешься под началом человека, который не потерпит от тебя ни полуоформленных гипотез, ни обид.

— Я не… — не буду работать ни с кем другим, не допущу, чтобы, не останусь… хороший мальчик, сам замолчал, и вовремя.

— Ты да. Если, конечно, не произойдет чего-то уж совсем чрезвычайного. Но в подполье у тебя возникнут те же проблемы.

— Нам повезло, — продолжал он, развернувшись обратно к терминалу. — Нам неправдоподобно, фантастически повезло с Аркадием Петровичем. Нам еще более неправдоподобно повезет, если эта ситуация продлится хотя бы лет пять. Исходи из этого. Да, на французской полке должен быть сборник японских мистических сказаний. Просмотри его, найди все, что касается «Небесной четверки». Доклад представишь на английском. Свободен.

— А что у тебя тут? — полюбопытствовал Олег.

— Краснодар, — Габриэлян поморщился. — Когда Кошелева сместили, стало хуже. То, что они врут нам, понятно, но то, что они врут центральному статистическому, меня настораживает.